|
Дефекты воспитания или болезнь? 
Подростковый возраст—не только период полового созревания. Это еще и время становления характера, а период становления всегда бывает и периодом наибольшей уязвимости. Вот почему так изменчиво и полно неожиданностей поведение подростка. В зеркале поведения мгновенно отражаются и дурное влияние, и ошибки воспитания, и болезнь.
Четырнадцатилетний подросток убежал из дома и на ночь глядя улегся спать на виду у постового милиционера на скамейке Невского проспекта.
Странно, не правда ли? Но попробуем разобраться, чем был продиктован столь нелепый поступок. Оказывается, мальчику очень хотелось иметь сверхмодный костюм. А с самого раннего детства он привык: стоит расплакаться, упасть на пол в истерике, отказаться есть, притвориться больным,— и можно добиться исполнения любого желания.
Он и на этот раз достиг того, чего хотел: попал в милицию, а вызванные туда перепуганные родители на такси привезли его домой и... купили костюм.
Тем, кто работает с подростками из категории трудных, часто приходится слышать жалобы родителей на то, что их сын или дочь убегают из дома. Такие побеги в большинстве случаев говорят о том, что в семье не сложилось должного контакта с подростком. Убегают из страха наказания за совершенные проступки, для того, чтобы «пожить свободной жизнью»; побег может быть и чисто демонстративным, как в приведенном примере,—чтобы близкие поволновались, поискали, а потом обрадовались, что ничего не случилось, и за что-то простили, чем-то ублажили.
Чрезмерно балуя ребенка, потакая всем его прихотям, стремясь оградить от любых трудностей, все за него сделать, все устроить, родители, сами того не ведая, приносят ему огромный вред. Как может он в таких условиях расти волевым, целеустремленным, откуда появится у него готовность преодолевать трудности, способность к самоограничению? Он привык к тому, что жизнь расстилается перед ним, как скатерть-самобранка, что все его любят, всем он нравится, для всех он самый лучший.
Родительскими заботами можно обеспечить что угодно, кроме авторитета у сверстников, а этим каждый ребенок, тем более подросток, очень дорожит. И, если он, признанный кумир семьи, попав в коллектив, мгновенно теряет ореол избранности, становится для товарищей таким же, как все, оценивается по заслугам—это, как правило, воспринимается трагически.
Пренебрежение со стороны того, с кем хотелось подружиться, провал на экзаменах, невозможность добиться престижного положения вызывают реакцию протеста, нервный срыв, принимающий своеобразные формы. У взрослого травмирующая ситуация может спровоцировать развитие невроза с бессонницей, повышенной утомляемостью, головной болью; подросток же реагирует на нее нарушением поведения, нелепыми выходками.
Бывает, что избалованные, требовательные подростки наносят себе порезы, обычно поверхностные и неопасные, причем режут себя на глазах окружающих. Такой спектакль чаще всего разыгрывается, чтобы привлечь к себе внимание, заставить кого-то исполнить желание, убедить того, кому подобная сцена адресована, что из-за него хотят расстаться с жизнью.
Надо сказать, что мысль изобразить попытку самоубийства нередко приходит под влиянием неблагоприятной домашней обстановки, когда родители, ссорясь в присутствии ребенка, легкомысленно бросают друг другу фразы типа «лучше умереть, чем так жить», «покончу собой», «в петлю полезу»...
Поступки, рассчитанные на зрителя, на эффект, могут говорить об истерических чертах характера, о крайнем эгоцентризме, о неправильном формировании личности. Гораздо тревожнее, когда подросток наносит себе порезы, пусть даже неопасные, но в одиночку, тайком, в момент высокого душевного напряжения, чтобы «разрядиться»: боль, вид крови, само действие его как-то успокаивает. В подобных случаях можно думать о психическом заболевании.
Точно так же побег из дома, если он имеет определенную, пусть и весьма эгоистичную цель,—это скорее всего результат педагогической запущенности. Но вот подросток посреди лета исчезает с дачи, где-то пропадает несколько суток, возвращается сам —истощенный, оборванный, грязный, измученный. Потом выясняется, что он бродил один по лесам и болотам. Зачем? На все расспросы отвечает отрешенно и спокойно: гулял...
Или другой пример—угон велосипеда, мотоцикла, даже автомашины. Легкомысленный замысел «просто покататься», а то и корыстное желание украсть и выгодно сбыть говорят о том, что в семье ребенку не привили самых элементарных моральных норм, не приучили продумывать и предвидеть результаты своих действий. Но подобный поступок может быть и зарницей приближающегося психического расстройства.
...Посреди ночи из трамвайного парка подросток угнал трамвай. Его задержали, когда он уже успел порядком поколесить по городу. Оказалось, что уже год, как он поглощен по меньшей мере странным делом: как одержимый «изучает» трамвайные маршруты. Старшие знали об этом необычном увлечении, но только посмеивались. А стоило бы призадуматься...
Увлечения составляют одну из отличительных черт подросткового возраста. У взрослых увлечения могут быть, у подростка они должны быть. И вполне естественно, если подросток их часто меняет, пробуя свои силы, бросается от одного к другому. Требовать от подростка, чтобы он сразу и навсегда отдался одному увлечению — все равно что ждать от ребенка, чтобы он всегда играл в одну и ту же игру.
Но увлечения тоже могут быть патологическими. Тогда их отличает крайняя одержимость, необычность и даже вычурность. Во имя такого увлечения забрасывается все—и учеба, и работа, и обязанности по дому, и другие развлечения; в жертву им приносятся отдых, сон, благополучие свое и своих близких; из-за них могут совершаться проступки, даже преступления—на пример, кража для пополнения собираемой коллекции.
Говоря о необычности увлечений, следует заметить, что нельзя их смешивать с оригинальностью, стремлением своим увлечением заинтересовать окружающих, заслужить уважение, а может быть, вызвать зависть. Вычурные увлечения не привлекают, а отталкивают сверстников, как, например, коллекция образчиков испражнений разных видов животных, которую собирал один наш больной. Днями этот подросток не покидал зоопарк, чтобы раздобыть очередной экземпляр...
Наиболее существенная черта патологических увлечений—их непродуктивность: подросток не знает азов того, чем увлекается. Один без конца ставит дома «химические опыты», но не может изложить основы школьного курса химии, которые давно уже усвоили его одноклассники. Другой запоем читает серьезные философские труды, но из прочитанного ничего пересказать не может.
К сожалению, многие родители, радуясь тому, что подросток вроде бы «занят делом», не вникают в суть его занятий. Беда—излишняя опека, но не меньшая беда—отсутствие родительского внимания к интересам, проблемам, тревогам подрастающих сыновей и дочерей, к их времяпрепровождению, к их внутренней жизни. Так постепенно возникает незримая стена отчуждения. Родители себе не представляют, что происходит за этой стеной, а происходить могут самые тревожные вещи.
В психиатрическую клинику поступил 15-летний подросток, в состоянии острого алкогольного опьянения неожиданно ударивший ножом свою мать...
Известно, что в подростковом возрасте алкоголизм может развиться с катастрофической быстротой. Известно и то, что рано приобщаются к алкоголю главным образом подростки из тех семей, где спиртное, что называется, не сходит со стола. Но этот больной был, казалось, из вполне благополучной семьи. И все-таки пить он приучился под родительским кровом. Здесь считали хорошим тоном всегда иметь вино, домашний бар был полон початых бутылок («Мы же не пьяницы, чтобы пить бутылками»,—объяснял врачу отец). И вот, приходя из школы, подросток стал сначала из любопытства, а потом уже по непреодолимой тяге выпивать рюмку коньяка или водки. Скоро он уже не мог без этого обойтись, а родители не замечали его тайных выпивок, не догадывались о них вплоть до самой трагедии.
Бывает, что только грянувший гром заставляет взрослых задуматься над причинами неправильного (в медицинской литературе его называют девиантным) поведения подростка. Но и в этом случае допускаются две наиболее характерные ошибки.
Первая—когда нарушения поведения, обусловленные развитием нервно-психического заболевания, приписывают лени, непослушанию, злой воле, упрямству. В семье один начинает винить другого: упустили, недосмотрели, вовремя не пристрожили. И стараются наверстать упущенное. Крутые воспитательные меры в таких случаях не только ничего не исправляют—они еще более ожесточают подростка, и в грозовой атмосфере дома, в обстановке ссор, упреков, непрерывных конфликтов психическое расстройство развивается ускоренными темпами.
Другая родительская ошибка, когда-то довольно редкая, в последнее время стала более распространенной. Нарушения поведения, возникшие как следствие неправильного воспитания и неблагоприятной обстановки, в семье начинают приписывать нервно-психическому заболеванию. Такая позиция как бы позволяет оправдать себя в собственных глазах: «Мы, дескать, не виноваты—заболеть может всякий!» Эти слова хотя и не произносятся вслух, но подразумеваются. Причем родители не только сами относятся к подростку, как к больному, позволяя ему вести себя, как угодно, но требуют такого же отношения и от других. Страдающим лицом в конечном итоге становится подросток, ибо, лишенный всяких сдерживающих воздействий, он легко может перейти за черту дозволенного, совершить правонарушение.
Нельзя оставлять без внимания проявления жестокости подростка. Она может вспыхнуть в ответ на обиду, из чувства мести, даже из желания «сорвать зло» на первом встречном: ведь в этот период жизни ярко выражены эмоции, все душевные движения—любовь и ненависть, дружба и вражда, сентиментальность и агрессивность. И очень важно, чтобы все предшествующее воспитание готовило подростка к умению владеть собой, разумно разрешать возникающие конфликты.
Но особо должна встревожить, навести на мысль о заболевании жестокость холодная, внезапная, безмотивная, тем более направленная на близких людей, на тех, кого раньше очень любили.
Отличить нарушения поведения, вызванные заболеванием, от обусловленных недостатками воспитания, конечно, нелегко. Особенно родителям, которые мало знают других детей, а на своего глядят привычным взглядом. Бывает, что свежий глаз замечает лучше и больше. Новый педагог в школе, воспитатель в пионерском лагере, мастер в ПТУ, куда подросток только что поступил, работник милиции, к которому он попал, часто первыми бьют тревогу. К их суждениям следует прислушиваться.
Сейчас в крупных городах появились специалисты нового профиля—подростковые психиатры. К ним—а если такого специалиста нет, то к детскому психиатру или психоневрологу—надо обязательно обращаться со всеми своими сомнениями.
источник: http://www.100let.net
|
Главная страница
